Глава первая. Часть вторая. Неожиданное появление.
. . .
Стоило мне переступить порог дома, как я окунулась в атмосферу уюта и настоящего тёплого, семейного очага. Эмили трудилась у плиты, успевая готовить и прибирать на кухне. Глядя на неё, я начала вспоминать. Кажется, эта женщина у меня с кем-то ассоциируется. Только вот с кем? Я остановилась на пороге, осматривая дом. Полный уюта, комфорта и тепла, дом внушил мне доверие к хозяевам этого дома. Вокруг всё было светлым: шторы на окнах, мебель и прочая утварь. Всё было в тёплых, ничем не омраченных тонах. На стенах висели картины. Все они отражали кровавые бои волков с прочей нечистью, в основном это были вампиры. На одних картинах эти кровососы, как их называли парни, были представлены в виде летучих мышей с красными, зловещими глазами, на других, это были мужчины в длинных, чёрных плащах, с красной отделкой и с острыми клыками, с которых стекала кровь. Я подошла к одной из картин и присмотрелась к ней.
- Ты хорошо себя чувствуешь? - спросила Эмили, подобравшись ко мне так тихо и быстро, что я испугалась. Мой слух был настолько обострён, что я могла слышать, как проползает муравей, но как она так неслышно подошла ко мне, я не знаю.
- Я…, - не имея нужных слов в запасе и потеряв навыки общения с людьми, я не могла сказать что-нибудь вразумительного. А всё потому, что я не помнила того, что было три года назад, до того, как я, каким-то злополучным образом, оказалась взаперти, в каком-то бункере или же склепе. Женщина смотрела на меня сочувственным взглядом и коснулась моей руки.
- Пойдём. Тебя нужно привести в порядок, - сказала она, потянув в сторону лестницы, которая вела на второй этаж дома. С виду, снаружи, дом мне не показался таким большим, да я, кстати, и не приглядывалась к нему. Но внутри он был, довольно, вместительный. Только сейчас у меня в голове возник вопрос: А они все живут в этом доме? Посчитав этот вопрос слишком глупым для моего положения, да и некрасивым, я молчала и осматривала лестницу, по которой мы с Эмили шли. Сделанная из дерева, с резными поручнями и красивым, выполненным ручной работы орнаментом на ступенях, лестница вписывалась в общий интерьер дома. Поднявшись на второй этаж, женщина завела меня в одну из комнат. - Размещайся. Если будет что-то нужно, я внизу. И, ещё, нужно будет избавиться от твоей одежды. Так что, ты прими ванну, а я тебе сейчас принесу что-нибудь, - Эмили улыбнулась мне и вышла из комнаты. Я подошла к окну и раскрыла шторы, которые скрывали свет в окне. Вид, который мне открылся, поразил меня. Такой красоты я ещё не видела в своей жизни. Может быть, и видела, но уже забыла. За мёртвенно-холодными стенами, в которых я провела часть своей жизни, (не по своей воле) я не видела ничего красивого и светлого, что могло бы согреть мою душу и порадовать глаз. Но этот вид…. Непроглядный, зелёный, хвойный лес: высокие сосна с обнажёнными стволами, ели, чьи тонкие стволы скрывались под тёмно-зелёным платьем. Красота, да и только. Я вздохнула и отошла от окна.
Кровать стояла перпендикулярно стене, где было окно. Кровать была одноместной, но мне она показалась неимоверно большой. Она была застелена тёмно-синим пледом. Подушка была белой и лежала поверх пледа. Я села на кровать и стала снимать браслет с руки. Положив его на тумбочку, что стояла возле кровати, я вздохнула с каким-то облегчением и принялась снимать медальон. Застёжка оказалась прочной и заржавевшей. Сколько же лет этой вещице? Я всё пыталась её снять, но только ранила пальцы. Стоило капельке крови попасть на поверхность металлического медальона, как его бордовый, до этого, тёмный камень, чуть засветился. Застёжка сама собой открылась, и железка упала на пол, издав глухой стук. Я посмотрела на раненые пальцы. Неглубокие порезы на указательных и больших пальцах источали кровь: алую, чуть тёмную. Я вспомнила кровь на своих руках, когда была в заточении. Невольно я потянула руки к губам и провела пальцами по нижней губе. Хоть крови, почти, не было, но я почувствовала её запах и вкус. Резкий запах, вкус крови…. Внезапно я почувствовала отвращение и подкатившуюся к горлу тошноту. Подобравшись к раковине, что находилась в этой же комнате, только в её другой части, я схватилась руками в керамическую поверхность и сжала пальцы до такой степени, что они побелели. Это неприятное чувство и боль помогли мне справиться с тошнотой. Смотря прямо в белоснежную, и отражающую в себе свет, поверхность раковины, я не заметила, как в комнату зашла Эмили. Она меня нашла в ванной комнате.
- С тобой всё хорошо? - женщина видела, как напряглись мои руки и какими стали белые пальцы. Я всё ещё сжимала бока умывальника, боясь их отпустить. Очень медленно я подняла голову, словно боялась, что она сейчас сломается от резких движений. На стене, на уровне моего лица, висело зеркало. Я смотрела в него, на своё отражение. Столько лет я не видела себя в зеркале. Отражение меня удивило, даже повергло в шок. Я ожидала увидеть впалые глаза тёмного, потускневшего цвета, синие, почти чёрные мешки под глазами, кровавые прожилки на глазных яблоках, которые превратились в серые. Губы. Они должны были быть потрескавшиеся и чёрные от запекшейся на них животной крови. Но на меня смотрело лицо довольно приятной наружности: светлое, с лёгким макияжем и здоровым видом. Сначала я не поверила, что это я. Но, когда отпустила, наконец-то, эту несчастную раковину и стала водить пальцами по лицу, поняла, что всё это, что я вижу в зеркале, принадлежит мне и никому больше. Я улыбнулась сама себе, точнее, своему отражению. Чуть пухлые губки растянулись в здоровой улыбке и на щеках образовались ямочки, а возле уголков губ складки. Кожа была светлой и чистой, словно всё, что я видела в течение двух лет, было страшным сном.
- Это я, - прошептала я своему отражению, всё ещё не веря, что вижу в нём саму себя. Хотя, откуда я знаю, какой я была до того, как попала в то страшное место? Выражение лица сменилось.
- Конечно же, это ты, - улыбнувшись и как-то странно посмотрев на меня, сказала Эмили. Наверное, она посчитала меня ненормальной и умалишённой. Я сглотнула ту горечь, которая скопилась в горле с того момента, как я подумала о том, какой я была раньше. Я вновь посмотрела в зеркало. Теперь в нём отражалась не только я, но и Эмили. Только сейчас я заметила шрам на её лице, который тянулся от правого глаза и, почти, до подбородка. Он был алого цвета. Шрам, который никогда не зарастёт. Внезапно в голове что-то промелькнуло. Какое-то воспоминание. Короткие обрывки детства, юности. В ушах слышался стон, детский крик, визг, рыдания. Тошнота вновь подкатила к горлу и я, приоткрыв рот, вобрала в себя больше воздуха, словно этот поток мог вдавить в меня обратно всё, что хотело вырваться наружу. Но чему там было вырываться? Тут я подумала о еде. Что я ела последний раз? И ела ли вообще? Встряхнув головой, я снова посмотрела на отражение женщины. Эмили нахмурилась и отвернулась, бросая чистые полотенца на длинную тумбочку, что тянулась вдоль стены.
- Я принесла полотенца. Одежда на кровати. От твоей придётся избавиться навсегда, - сказала она, не поворачиваясь ко мне. Я вздохнула, чувствуя вину за то, что обидела её. Да, мне не следовало выражать такой не скрытый интерес к её шраму на лице. Кому такое может быть приятно? Эмили ушла, оставив меня одну в комнате. Стены меня давно не давили, поэтому, оставаться в одиночестве я не боялась. Выйдя из ванной комнаты, я подошла к кровати, на которой лежали вещи, которые мне принесла Эмили. Они выглядели совсем домашними и не такими, как то, что было сейчас на мне. Чёрные, обтягивающие лосины, рядом длинная, светло-коричневая клетчатая рубашка, полы которой мне доходили до ягодиц, даже чуть ниже и светло-коричневые балетки. Я поспешно сняла с себя всю ту одежду, которую имела и ушла в ванную.
Горячие струи стекали по моему телу, обжигая и, одновременно, расслабляя. Волосы я распустила, а заколки остались на раковине. Намокшие длинные волосы стали тяжёлыми и тянули голову вниз, от чего мне пришлось собрать их в хвост и выжить лишнюю воду. Смыв с себя макияж, я снова подумала о том, каким стало сейчас моё лицо. Наверное, весь мой грим сейчас сошел, и я превратилась в страшное, сморщенное существо. От одной этой мысли я выключила воду и, отжав хорошенько волосы, скрутила их, и пустил на плечо. Взяв полотенце, которое повесила заранее на крючок, что был рядом с ванной, я обмоталась им и, отдёрнув шторку, вышла из ванной. Ступив на холодный кафель, я тут же почувствовала, как по моему телу пробежала волна комфорта и обыденности. На миг, закрыв глаза, я наслаждалась этим моментом. Но внезапный холодный поток воздуха, который появился из ниоткуда, заставил меня открыть глаза и вернуться в настоящее. Действительно, повеяло холодом. Я вздрогнула и подошла к зеркалу. Наверное, это просто сквозняк. Кто-то открыл окно в спальне. Может, Эмили. Приглаживая волосы руками, я взглянула в зеркало. На меня всё ещё смотрело то же самое лицо. Даже, было, незаметно есть макияж или нет. Но румян недоставало. Подумав о том, что неплохо было бы сейчас расчесаться, я перевела взгляд на волосы. Тёмно-коричневые, чуть вьющиеся и чистые. Что ещё может быть лучше? Я снова посмотрела в зеркало, но в нём отразилась не только я.
- Добрый день, - сказал мужчина. Его голос был приятным, тихим и сладким. Я резко обернулась. Передо мной стоял высокий молодой мужчина, одетый в графскую или же королевскую мантию из чёрного бархата, а с обратной стороны был красный бархат. Тёмный жилет сжимал худой торс мужчины. Белая накрахмаленная рубашка с воланами на воротнике и рукавах, строгие чёрные брюки. Трость, на которую опирался мужчина, была чёрного цвета и выглядела отполированной. На рукояти был шарик, который напоминал мне медальон, только чуть меньшего размера и округленный, но с таким же камнем. Мужчина опирался на трость худой, белой, костлявой рукой с ухоженными ногтями. На пальцах были перстни. Я посмотрела на его лицо: худое, угловатое. Подбородок чуть заострён, как и кончик носа. Бледная кожа, но при этом губы выделялись бордовым цветом, но намёка на помаду не было, как и на макияж. Глаза были впалыми и под ними тёмно-серые полосы. Волосы были неестественно белого цвета, с примесью жёлтого. Они свисали так, словно это были не волосы, а леска. Я посмотрела ему в глаза. Ярко красные. Мне хотелось отвести свой взгляд, но он был, словно, прикован к этому человеку. Откуда-то ко мне пришёл страх. Я хотела куда-то спрятаться, забиться в угол, сделать что-то, чтобы не видеть этого человека. Кто он такой, я не знала, но чувствовала от него исходящее зло.
- Я тебя не знаю, - произнесла я. Мужчина только улыбнулся, и у него образовались складки в уголках губ и морщинки в области глаз. Он вздохнул.
- Тебе и не нужно этого, - сказал он, осмотрев меня. - Мало времени, чтобы отвечать на твои вопросы, - проговорил он, когда я хотела задать ему пару вопросов, относительно моего появления здесь. - У тебя есть медальон. Если ты его откроешь, то сможешь узнать, что с тобой произошло и узнаешь, что тебе делать дальше. Я думал, что ты раньше додумаешься открыть его. Но ты не догадалась, и поэтому я решил сам тебе сообщить, - он подошёл ближе, держа трость в руке. - Ну, а если кто-то другой откроет его, - он склонился надо мной и, убрав рукоятью трости пряди волос, которые закрывали ухо и шею, прошептал. - Тогда мы снова заберём тебя, потому что ты не справилась с нашим заданием, - пока он говорил, его щека коснулась моей и обожгла кожу холодом. Я хотела закричать, но он рукой закрыл мне рот, и я ощутила, как моя голова начинает пустеть и превращаться в хрупкий фарфор. Вот-вот и от его касаний моя голова разлетится на мелкие кусочки. - Надеюсь, что ты всё поняла, Анжела. Мне бы очень не хотелось отдавать тебя в руки нашего «палача», - последнее слово он сказал с чувством. Убрав руку с моего рта и отпрянув назад, он мне мило улыбнулся и, взмахнув тростью, исчез. Я снова ощутила холодный поток воздуха и сильную головную боль. Кое-как сдвинувшись с места, я повернулась к зеркалу и посмотрела на себя. Здоровый цвет лица, карие глаза, с примесью зелёного. Всё то, же самое, что было до того, как этот незнакомец, от которого у меня трясутся колени, прикоснулся ко мне. Напрягая память, я всё ещё надеялась вспомнить хоть что-то, но не могла.
- Кто ты, незнакомец? - прошептала я в зеркало, снова сжимая края раковины.
Не знаю. Может, потому что вдохновение бывает такое.
